прыгающая задница закрывает от нас манящую Оленькину щель. Она отдается нам, как освободителям и, кажется, действительно при этом испытывает наслаждение. По крайней мере стонет и изгибается она по-настоящему. - Леха дергается минуты две от силы, а потом, с протяжным рывком прогибается в спине, закинув голову. Кончил, догадываемся мы. И в подтверждение, Леха неуклюже отваливает в сторону. Я опускаюсь на колени между разбросанных ног девушки и с нескрываемым любопытством упираюсь глазами в ее вертикальную полосу среди курчавых волос. Я думаю, что ей надо передохнуть, но Оленька зовет меня: - Женя, Женечка, иди ко мне. - Я аккуратно ложусь на нежное юное тело и целую подряд, куда попаду: в плечи, шею, груди, ближе к животу, снова вверх. Нахожу ее губы и впиваюсь в них. Оленька отвечает искренне. Она приподнимает свой зад и мой член, раздвигая нижние половые губки, входит в манящее женское лоно. Высшее наслаждение! Которое я испытываю первый раз в жизни. Я начинаю двигаться взад-вперед. Кажется, приличнее было бы молчать в такой ситуации, но я уже не могу сдержать себя и шепчу: - Оленька, Олечка, милая, любимая: - - Еще, еще, миленький: - отвечает она. - Мне кажется, что наши слова разносятся по всему городу, разрывая тишину, наперекор взрывам и выстрелам. Слова и это чавканье внизу. Оленька убыстряет темп, поднимая ноги. Я дважды выскальзываю из нее и, вдруг, начинаю понимать, что "купаюсь" в Лехином семени. Но это не отталкивает, а лишь еще сильнее возбуждает. Член деревенеет, головка раздувается, лоно Оленьки начинает резко сокращаться и мы, издавая стоны, сливаемся в оргазме. У меня даже дух перехватывает, и я замираю. Кто-то тянет меня за ногу. Сознание смутно начинает возвращаться: пора уступать место Валерке. Жаль, но законы товарищества сильнее. Валерка тоже не долго корчился и его фигура начинает неуклюже подниматься с девушки. Пашка, кажется, перетерпел. Он суетится, спешит, задевает членом Валеркино бедро и: кончает на его задницу. Димка тоже не выдерживает ожидания и изливается вхолостую на стенку. Все весело хохочут. Пора передохнуть. Мы рассаживаемся голые на грязных, рваных одеялах и продолжаем пир запивая еду остатками вина. Голое солдатское братство. И эта девушка - клад любви. В этой ночи, в этой обстановке она для нас - святая. Ангел любви на жестокой войне. Фея ночи, выпорхнувшая из черного небытия, чтобы одарить каждого лаской и нежностью тела. Такая же как и мы подставка жизни, добыча войны, истерзанная душа и тело: Девушка хочет пройти в туалет, но это не просто сделать босиком в темной разграбленной квартире с полом, усеянном битым стеклом, щебенью, фарфором и хрусталем. Немного поколебавшись, она отбрасывает стеснение и садится тут же, рядом, в уголок комнаты, раздвинув колени и демонстрируя, как это делается по-женски. Невиданное зрелище и звук вновь приводят наше уставшее "хозяйство" в боевую готовность. Я ловлю себя на мысли, что будь это наедине, с удовольствием бы подставил свое тело под девичью влагу: Потом - впился бы в лоно губами, языком. Кажется, моя психика совсем поехала: Димка и Пашка наконец-то совершают неисполненное. Потом, по второму разу, идет Леха. Я уступаю место Валерке и завершаю ритуал, снова испытывая наивысшее блаженство. Все. Я пустой. Я отдал себя, опустошил до основания. Оленька, видно, тоже очень устала. Мы начинаем собираться., тем более, что над городом тихо и грустно брезжит рассвет. - Мы возьмем Олю с собой, - говорю я, как нечто очевидное. - Спрячем на чердаке, а потом я увезу ее. - Может быть она - как раз то, что я должен вынести из армии, из этой войны. Мое предназначение. Леха пожимает плечами: делай, как хочешь. Его дома ждет девчонка, а у меня - никого нет. Оленька ласково прижимается ко мне и на ее глазах видны слезы. - Увези меня отсюда, - шепчет девушка. - Увези. Я все буду делать для тебя: - Мы укутываем ее в найденное тряпье, накрываем плащ-палаткой и гурьбой вываливаемся на улицу. Скорее в роту. Прочь с этих улиц, прочь из этой войны, из этой подлости, однако, война и есть одна величайшая подлость, поджидающая на каждом шагу. Уже через квартал из-за угла выныривает армейский "УАЗик" и, скрипя тормозами, резко останавливается перед нами. Из машины резво выскакивает краснорожий майор, из тех, что высиживают геморрои в штабах и

Рейтинг: (+166 | -191)