сопротивление плоти, просунул головку внутрь. А потом и ствол почти до середины.
Ооо! Если мамина щель была горяча, то узкое тесное очко было доменной печью! Я задохнулся от удовольствия. Примерно с минуту не мог двигаться, впитывая ощущения огня и блаженства одновременно. Мамина жопа была как рай и ад в одном флаконе. Отдышавшись, я медленно начал возвратно-поступательные движения. Головку щипало и сдавливало, но при этом интенсивность удовольствия нарастала геометрически. Я громко стонал и слышал ответные мамины стоны. Отпустил ее волосы и почти лег на ее спину, прижавшись грудью к ее трепетным лопаткам. Член мой будто зажил собственной жизнью. Он бился в тесном оцеплении тугих мышц маминой жопы, обреченно понимая, что без пролития ему не обрести свободы. Он забился, захлопотал, ощущая спазматическое окружение мышц, содрогнулся и стал выплескивать в темноту и глубину тугие струи семени.
Я содрогнулся в оргазме. Молнии удовольствия пронзили меня от паха до затылка. Мама, почувствовав, что я кончаю, задергалась, сжала мышцы ануса и стала бурно кончать, немилосердно тряся своей мощной жопой. Я целовал ее спину, плечи, нежное ушко. Шептал в него:
- О, мамочка – ты Богиня! У тебя самая сладкая попка на свете!
- Много ты попок-то знаешь, дуралей?! – прерывистым от страсти голосом спросила мама.
- Вот значит, как вы развлекаетесь! – раздался надо мной громогласный голос отца.
Я соскочил с мамы в один прыжок. Батя стоял полностью обнаженным на перевес с мощным гордым стояком. Он был радостен и совсем не злился.
- Двигайся, пацан! Теперь моя очередь ублажать мамочку.
Так мы развлекались почти до вечера, пяля мамочку в разных позах и конфигурациях. Она вовсе не была против, наоборот – просила еще и еще. Это же выходные! Когда еще оттягиваться на полную, если не сейчас. Собираться мы стали, лишь когда стволы сосен залило тяжелым вечерним золотом солнечного света. Сил было немного. Вещи загружали в багажник джипа, охая и кряхтя.
Я сел позади отца, мама рядом, прислонившись щекой к моему плечу. Я обнял ее и покрепче прижал к себе. Любуясь тем, как мерно вздымается ее большая грудь, я думал: вот удивительно – теперь это моя женщина! Теперь у меня есть собственная женщина, которую я могу ебать, когда хочу: родители мне на это намекнули однозначно. Собственная пизда, да такая сладкая! Ого-го, я теперь самый крутой пацан в лицее!
Как только мы выехали на трассу, мама, пробормотав, что хочет поспать, положила голову мне на колени. Чуть позже она перевернулась, едва не уткнувшись лицом мне в живот, и подобрав ноги, свернулась в чудесной позе эмбриона. От приятной тяжести на коленях и маминого теплого дыхания у меня снова встал. Удивительно – после стольких-то эскапад! Я тихонько расстегнул молнию на шортах и вывалил своего бойца, оголив багровую головку. Программой максимум для меня было просто поводить ею по маминому лицу, нежно, не пробуждая ее, и мальца покайфовать. Но оказалось, мама спала не так крепко. Она приоткрыла рот и, аккуратно обхватив головку губами, стала ее осторожно посасывать. Я завелся и запыхтел.
Батя, посмотрев на меня через зеркальце заднего обзора и поняв в чем дело, только головой покрутил. Через несколько сотен метров он свернул с трассы на грунтовку, ведущую в лес. Остановив машину, он оббежал ее кругом и распахнул дверцу пассажирского отсека со стороны мамы. Мгновенно спустив штаны и стянув джинсы с маминой пышной попы, он крепко засадил ей и принялся немилосердно драть. Мать завыла и только крепче вцепилась ртом в мой член. Батя пыхтя и хрипя, бросил мне:
- Ох, пацан! Ты пробудил в матери ненасытную сучку, а она пробудила меня. Хорошо мы это придумали, подключить тебя…
Придумали? Но тогда я не придал этому значения.
Батя трахал мамку, как ненормальный, и конечно не мог долго продержаться. Видя, как он судорожно кончает, я тоже стал спускать ей в рот. Спермы, правда, вышло немного. Мать проглотила ее в один засос. Чуть-чуть отдышавшись, мы двинулись дальше.
Так и зажили мы в полной гармонии. Иногда я приходил к родителям в спальню и смотрел, как они занимаются любовью. Присоединялся, или нет. Иногда мама ложилась со мной, и отец наблюдал за нашими играми, но третьим становиться отказывался. К тому же и среди бела дня я мог выебать мамку, если приспичивало. Она вовсе не была против.
Однажды,