по ладони выбранным ремнем. -У тебя красивый цвет кожи. Не розовая или молочная, как обычно у рыжих, а чуть серебристая. И пизда (он так и произнес это слово) просто очаровательная. Но пора внести коррективы. Ремень свистнул и через левую грудь протянулась красная полоска. Это было не очень больно, Тета уже привыкла к поркам по ягодицам, а здесь было совершенно незнакомое ощущение. Она скосила глаза. Грудь со следом удара была даже красива. Хозяин, похоже, тоже любовался этой картиной, но не остановился на достигнутом и украсил такой же полосой правую грудь. Следующая полоса легла на живот, рядом еще одна. Потом снова по груди. Когда ремень прилип к соску, она судорожно вздохнула от резкой боли, и тут же получила по другому соску. Ее решили не щадить. Посыпались удары по нежной внутренней поверхности бедер и они тоже покрылись нежными розовыми штрихами. Это было похоже не на порку, а на работу художника. На теле связанной девушке возникала странная картина, жестокая, но полная темной красотой. Тета не закрывала глаза. Она смотрела как ремень описывал круг, прилипал на мгновение к телу и, оставив отметину, взлетал снова. Наконец два удара упали прямо на ничем не прикрытую щелку. Потом ей приказали закрыть глаза и тут же обожгло щеки. Перевернув на бок, ее освободили от веревок. -Встань и подойди к зеркалу. Пять минут на рассматривание себя в этом виде. Потом продолжим. В большом зеркале отразилась удивительная обнаженная девушка. Танька была слегка мордаста и лупоглаза, а у этой светилось осунувшееся лицо и зеленели чуть ввалившиеся глаза. Она и вправду заметила серебристый оттенок кожи (Раньше не замечала? Или это тоже только теперь появилось?) покрытой узором линий разных оттенков красного. Это было действительно красиво и такая мысль уже не пугала. Соски, обожженные ремнем, немного распухли и были рубинового цвета. Тета понравилась себе такой и лишь чуть-чуть пожалела, что никому и никогда нельзя будет этого увидеть. -Нравится? Некоторые студии много бы отдали, получив такую модель. Но модель - это не для тебя. У тебя другая дорога. Ну что ж, на недолгую память. Хозяин поставил ее на фоне зеркала и щелкнул "поляроидом". Снимок был сделан чуть сбоку и на него попали и отразившиеся в зеркале, ягодицы, покрытые темными полосами. Эти полосы не успевали сходить, хотя боли уже не было. -Я отдам тебе этот снимок, когда будем прощаться, и ты при мне уничтожишь его. Я с удовольствием сделал бы его большим форматом и оставил себе, но увы: Хозяин подошел к ее подстилке и прилепил снимок рядом с листками, украшенными вереницами цветочков. -У тебя появилась своя галерея. Напоминание о времени, когда придется уйти из этих, полных боли и покоя, свиста ремней и непонятной уверенности в себе, сна на собачьей подстилке и внутренней чистоты дней, принесло тихую печаль. Ведь прошла уже неделя. Еще восемнадцать дней и все. Тета не знала как и почему она перестала быть Танькой. Не знала даже останется ли она такой, уйдя отсюда. Такой, какой она стала, она не боялась мира за окном. Он был, конечно, жутковатым, но вполне проходимым, как уровень в компьютерной игре. А вдруг за дверью она снова станет Танькой. Мысли ее были резко оборваны свистнувшим по плечу резиновым жгутом. -Не стоит слишком уходить в себя. Там еще можно встретить монстров из прошлой жизни. Не грусти, у нас еще есть время. - (Да что он, мысли умеет читать)- Ты еще не прошла даже половину. Вижу, ты понравилась себе, но, скорее всего, преждевременно. Продолжаем. - Он толкнул Тету в комнату - Ложись лицом вниз. На этот раз я не стану тебя связывать. Ты должна выдержать без фиксации. Теперь у тебя будет два цвета. Каждый пятый удар будешь отмечать цветком красного цвета. Твоя галерея в зеленых тонах вполне экологична но холодновата. Ложись. Постараюсь чтобы тебе было по настоящему больно. Если я буду говорить всякие слова - можешь не слушать. Нет, просто обязана не слушать. В первый удар была, видно, вложена незаурядная сила. Ей показалось, что ее рассекли на две части. Непривязанные руки рефлекторно метнулись прижаться к месту удара (Охренел, козел - выскочила Танька). Это напугало еще сильнее удара. Скорее, цветочек... Следующие удары были слабее. Теперь они ложились не только на ягодицы, хотя и им было уделено немало внимания. Хлыст резал по бедрам,