"Куда?" "Как куда? На нудистский!"

Девочки раскраснелись, зашептались - а я уверенно пошел вперед. Они - за мной. Хоть я и был в Коктебеле первый раз в жизни, все вокруг оказалось таким похожим на описания и фото, что мне казалось, будто я тут провел часть жизни.

Очень скоро мы пришли на нудистский. Когда нам встретились первые голые, у меня защекотало внутри... хотелось всмотреться, изучить - ведь я впервые видел живьем женские гениталии! - и в то же время была мысль "потерпи, скоро..." а ЧТО скоро - я не знал. Краем глаза я наблюдал за девочками. Их лица изменились, они замедлили шаг, но не остановились. А я вел их вперед...

Через некоторое время мы вышли к Мертвой бухте. Основная масса нудистов осталась позади, и здесь было почти безлюдно. Я специально вывел их сюда - во-первых, чтобы меньше стеснялись, во-вторых, чтобы отрезать путь к отступлению.

Подошли почти к самому повороту на Хамелеон... и тогда я сказал: "вот мы и пришли". Сердце заколотилось... но я поскорей, чтобы не застесняться, начал сбрасывать с себя одежду. Кроме всего прочего, очень хотелось в море: солнышко припекало - будь здоров. Раздеваясь, я весело болтал и шутил, а девочки стояли в замешательстве. Вместе с шортами я стянул с себя и трусы, впервые в жизни оказавшись с обнаженным хуем перед девичьими взглядами. Этот момент не сразу запечатлелся в сознании, хоть нагода ягодиц и щекотнула нервы; но тут же я увидел, что девочки пристально, не стесняясь, смотрят на мой хуй, и от этих взглядов его будто искрами пронзило - он стал подыматься. И по телу побежали стыдные молнии... Я был голый перед девочками... никогда не думал, что одно это способно доставить такое наслаждение.

"Ну же?" - спросил я, и Надя решилась первой: сложив мольберт на песок, она принялась развязывать купальник, глядя себе под ноги. Я подбадривал: "не стесняйтесь, здесь это не принято, здесь наоборот - в одежде неприлично ходить". Примеру Нади тут же последовали Лиза с Леной, и их грудки, такие обворожительные, что мне захотелось заплакать, обнажились почти одновременно.

Груди у них были умилительные, свеженькие, сосочками врозь, упругие, идеальной тугой формы, хоть и все разные: у Лизы большие, пухлые, с бледно-розовыми сосками, тоже большими; у Лены - смуглые, изящные, а сосочки - темные, почти коричневые и маленькие, комочками-"вишенками"; у Нади грудки были поменьше, пиками, как у козочки, и соски конусообразные и ужасно славные, как у ребенка. Ребенком она, в сущности, и была, как и две ее подруги.

Дальше они заколебались, и я сказал "Молодцом, девочки! Какие смелые! Остался всего один шаг!" Тут Лиза оглянулась на подруг, словно ищя у них поддержки, улыбнулась, встретилась взглядом со мной, тут же его опустила, и - взялась обеими руками за трусики и начала спукать их. Щечки ее были розовые; она была от смущения неуклюжей, и дважды потеряла равновесие, стоя на одной ноге. Наконец она осталась полностью голой и сказала, будто оправдываясь - "вот такая я бесстыдница". Тут Надя говорит с озорной улыбкой - "а мы ничуть не лучше" - и рывком стянула трусы с Лены. Та взвизгнула - "ах, ты!.." и сделала то же самое с Надей. Девочки завизжали, воплями перебивая смущение, и я, почувствовав общую волну, схватил Лизу и Надю за руки, - "побежали купаться!" И мы с визгом и воплями вбежали в довольно-таки холодную воду.

Морская водичка - по контрасту с припекающим солнышком - озадачила, как всегда, и мы остановились на берегу. О наготе и стеснении тут же будто забыли - так пробрала морская прохлада. Ну, я-то не забыл, конечно, и девочки, наверно, тоже - просто делали вид. Я обливался внутри сладкими соками, глядя на голые девичьи попки и письки, и хуй мой торчал уж вовсе неприлично. Тут же мы все стали брызгаться, обливаться, визжать - и в такой вот возне ринулись в воду.

Мы так навозились, наплюхались и набесились, что все табу очень скоро были забыты; хватали, ловили и хлопали друг друга - у меня в руках постоянно были то грудки, то ножки, то попка... Нагота, возбуждение, отсутствие запретов, холодное море и ослепительно жаркое солнце слились в такое яркое впечатление, что описать его я не смогу.

Когда мы, усталые, счастливые, выходили из воды, в нас не осталось ни капли стеснения. Мы попадали, как груши, на гальку, лежали какое-то время без движения, изредка пересмеиваясь по инерции, а потом солнышко припекло, и Надя достала

Рейтинг: (+120 | -158)