штанов кольцо с ярко-красным рубином:
- Я в восторге, моя красавица, это тебе за любовь – были его последние слова. Высунувшись из окна кареты, он пронзительно свистнул – тот час послышался топот копыт – приученный к условному сигналу конь нёсся к своему хозяину. Поцеловав меня последний раз, он стремительно взлетел в седло и был таков…
Некоторое время я так и лежала, прибывая в сладкой истоме. Затем оделась, заколола разорванный лиф булавками, пригладила волосы. Вскоре из леса вернулись слуги, ведя за собой на поводу коней. Я старалась выглядеть спокойной. Лакей осведомился, не причинил ли мне разбойник какого либо вреда. Я поспешила заверить слуг, что всё в порядке.
– Похоже, он и в правду благородный человек, мадам, - заметил лакей – нам он дал по три золотых монеты, наказал быть преданными слугами и всячески заботится о вас…

Жаль, но вскоре после этого, моего мужа отозвали со службы, и нам пришлось возвратиться в Париж. В противном случае, я бы, наверное, каждый месяц ездила через лес, под разными предлогами. Впрочем, постепенно слухи о благородном разбойнике в австрийском свете стихли, возможно, его шайка перебралась искать себе счастья в другие места.

- Благодарю Вас за откровенность, Ваш рассказ так взволновал меня – влажные губы маркизы блестели, зрачки были расширены, руки неосознанно поглаживали разгоряченное тело, она придвинулась как можно ближе к графине, касаясь грудью её плеча – я отплачу вам за откровенность своей историей.
Она произошла летом, два года назад. Я только вышла замуж, но муж, едва познав меня, отправился в свой полк. Назревала война, король с приближенными придворными тоже выехал поближе к полям сражений, Версаль опустел. По настоянию мужа, я была вынуждена отправиться в его родовое поместье на юге Франции, под надзор его тётки – старой фурии. Три месяца без развлечений, три месяца воздержания, я была распалена так, что уже готова была лечь под молодого простолюдина - садовника. Но тётка держала в страхе и послушании всех своих слуг, заставляя их шпионить друг за другом.

Как-то раз, спустившись к завтраку, я была приятно удивлена - кроме хозяйки за столом сидели два красавца – оба широкоплечие, хорошо сложенные, пышущие здоровьем парни. Тётушка представила мне своего внучатого племянника – Жана и его товарища Мишеля. Юноши отправлялись на военную службу к королю и на несколько дней заехали к тётушке. Гости уставились на меня с нескрываемым интересом. Тётка подчёркнуто представала меня как мадам де Бреан – замужнюю даму. Я исподтишка разглядывала красавцев: Жан – шатен с карими глазами, улыбчивый, широкоскулый; Мишель - русоволосый атлет, немного застенчивый. Они оба мне понравились. Мне становилось трудно дышать, пылали щеки, и становилось всё горячее между ног, лоно налилось соком, набухло. Если бы не тётушка я бы обоим дала меня попробовать прямо на столе. Тем более что, несмотря на недовольство тётушки, оба оказывали мне знаки внимания.

После завтрака, тётка услала племянников поохотиться в ближайшем лесу, а меня засадила следить за её белошвейками. Целый день она подсовывала мне всякие поручения, на другой день было то же самое, на третий я взбунтовалась, сказав, что не намеренна страдать от летней духоты в замке и имею право немного погулять по саду и искупаться.
Я шла по тропинке к озеру, где была выстроена купальня для господ, когда внезапно услыхала цокот копыт и мужской смех. Отступив в тень за стволы двух широких дубов, я увидела Жана и Мишеля – они ехали купать свих коней. Мне захотелось понаблюдать за ними из своего убежища – ведь до озера уже было рукой подать.
О, это было волнующее зрелище – расседлав своих жеребцов, оставив на них лишь уздечки, они сбросили с себя всю одежду, обнажённые вскочили в седло, крепко сжав бока коней могучими ногами, и галопом направились в воду. Мускулистые, загорелые, с вьющимися мокрыми волосами, в брызгах и струях воды это были античные полубоги, могучие кентавры. Прислонившись к стволу дерева, я, не прерывая наблюдения, сквозь одежду мяла свои груди, потом задрала платье, сначала слегка касалась пальчиками набухших губок, когда стало терпеть совсем невыносимо, засунула три пальца во влажную промежность… вскоре в ход пошла и вторая рука. Закусив губку, чтобы не выдать себя стонами, я

Рейтинг: (+313 | -137)