Алина Владимировна обвела своими прекрасными черными очами помещение класса. Второй курс, ее группа по Экономической Теории, присутствовала лишь на половину. Оно и понятно: хоть и близилась летняя сессия в одном из самых престижных университетов Москвы, все же тепло весенних солнечных лучей было много приятнее, полудушного кабинета, с заумными речами преподавательницы. И даже стройная фигурка несущей знания молодой женщины не могла привлечь дополнительно народу на ее семинар.

И зря! - потом своим одногруппникам передадут те, кто решился все же посетить ее предмет. На двадцати четырех летней Алине был потрясающий черный костюм, чья строгость очень волнующе контрастировала с открытостью. Длинные голые ноги обуты в черные кожаные босоножки изящной тонкой работы, на высокой шпильке. Черная обтягивающая юбка удачно подчеркивала плавные изгибы бедер, большая белая грудь так и кричала, на фоне глубокого темного выреза блузки. Длинные локоны цвета вороного крыла обрамляли красивое лицо с полураскрытым бутоном нежно-алых губ. Томным голосом с приливом женственной нежности она вещала о том, как развивалась история экономической мысли, начиная с Адама Смита и его "невидимой руки". Сейчас, повернувшись к доске и выписывая на ней ряд простеньких формул, она улыбалась своей белоснежной улыбкой. Улыбалась потому что знала - никто не смотрит за ее рукой, плавно вычерчивающей символы белым мелом на темно-зеленой поверхности. Все смотрят на ее ноги, и туго обтянутую черной материей попку.

Все: и мальчики, постоянно заикающиеся в приветствии, когда встречают ее, идущей гордой походкой царицы по коридорам факультета, и девочки, в чьих глазах нет-нет, да и промелькнет огонек зависти или, у тех, кто поумнее, восхищения. Царица, да, она казалось прекрасной царицей далеких восточных стран давнего прошлого. Толика татарской крови отразилась на чуть приподнятых скулах и высоким изгибом тонких бровей, делая Алину таинственной и загадочной. Пышные формы, там где надо, и высокий модельный рот достались ей от матери, исконно русской женщины из рязанской области. Такое сочетание красоты разило всех наповал.
Алина Владимировна прекрасно знала о своих достоинствах, и умело этим пользовалась. Она привыкла к толпам поклонников и непрекращающемуся потоку восторженных комплиментов, привыкла и отвыкать не хотела. Было дело, даже танцевала в стрип-клубе, только для того, чтобы потешить свое самолюбие и слышать восторженные крики толпы. Естественно, купаясь в овациях, она мало кого по-настоящему держала за людей - просто слуги ее красоты и ума, не больше.

Умом ее природа так же не обделила - в свои двадцать четыре года она училась в аспирантуре самого престижного университета страны, а заодно и преподавала начальным курсам. Все предвещали ей блестящую карьеру и, соответственно, блестящий же брак с непременно непроходящей любовью.
Итак, она писала формулы. Плавные движения тонкой кисти с ярко-алыми ухоженными ноготочками, выводили изящно нарисованные символы, которые неведомым образом еще сильнее подчеркивали ее неотразимость. Да, половины не было, но они потом будут локти кусать оттого, что не увидели ее в этом наряде, который она купила специально для сегодняшнего дня. Сразу после окончания занятий она идет на встречу бывших одноклассников, где, безусловно, должна произвести фурор и заодно поставить на место пару расфуфыренных куриц. А та половина, что находится здесь, пускай пялится на ее зад - это даже немного интригует. На парней и смотреть противно: все какие-то неказистые, слащавые, пусть и блещущие, как им кажется, недюжинным умом. Девушки - к девушкам, почему-то она питала большую симпатию, особенно к тем, в чьих глазах ясно читала восхищение и иногда даже что-то вроде преданности. Но не настолько большую, чтобы не смотреть на них сверху вниз.

От раздумий ее оторвал приглушенный и сдавленный смех, который, тем не менее, разлился бурей шума в тишине класса, тишине, обычно царившей при проведении семинара с ее участием. Ах да, как она могла забыть - и эта веселая парочка явилась-таки на ее семинар. Два атлетично сложенных молодых человека у дальней стены, весело шептали друг другу что-то над раскрытой книгой Ницше, рядом с которой к тому же лежал раскрытый первый том "Капитала" Маркса. Оба по-своему

Рейтинг: (+235 | -201)