Ангел на трассе - 2

Он не приходил…
Время, казалось, потеряло все краски. Оно или остановилось, или ринулось в лесную чащу, сметая на своем пути чахлые кусты надежд, молитв и подавленных желаний.
Зима – серая, бесснежная, вялая – окольцевала трассу, отгоняя возможных клиентов маленькой бензоколонки обратно, в уютное чрево города, где в свете неоновых реклам и в шуме запруженных аллей жизнь приобретает новое дыханье, торопливое, но мощное, грудное.
Тимур перестал ждать. Усталая душа провалилась куда-то внутрь, пульсирующие мысли утихли, уступив место ясной полярной пустоте. Не равнодушие, нет… Смирение. Отсутствие веры в возможность что-либо изменить. Втянув руки в теплое нутро спортивной куртки, он оставлял рукава болтаться свободно, подобно балансирующей на канате кукле-инвалиду. В этом была особая гармония души и тела. Понуро прислонившись к облезлой кирпичной стене, он не слезал со своего ящика, отсчитывая часы рабочего дня, будто кто-то контролировал его приходы и уходы. Раз в месяц хозяин заправки, чудаковатый лысый мужичок, приезжал за выручкой. Хмурясь на непогоду, он не сгибающимися пальцами отсчитывал несколько купюр, поднося их близко к глазам, и торжественно вручал их своему единственному работнику. Он симпатизировал бедному пареньку, но забывал о нем тот час же, как тот растворялся в синеватом тумане зимнего вечера.

Тимур не знал, когда это произошло. Это было его первое сексуальное открытие в жизни. Когда жадный рот красивого и сильного мужчины впился в его нежные, не ведавшие искуса губы, когда крепкие смуглые пальцы сдавили его худую юношескую талию, объявляя свою власть над всем этим трепещущим существом, он только понял, что оттолкнулся от дна. Но стоило его любовнику опустить руку в склизкий жар его сбившихся трусов, поворошить там ласково, как Тимура резким толчком выкинуло на поверхность воды, и он, оглянувшись вокруг, увидел ослепительный летний день, согревающий струящимся солнечным светом его угрюмое угловатое нутро, не привыкшее к наслаждениям. Мутные от вожделения зрачки мужчины безуспешно пытались сфокусироваться на его испуганном бледном лице. Никогда прежде он не видел такого красивого и печального юноши. Хотя, если говорить по существу, никогда прежде он и не останавливал свой взгляд на молодых людях. Ему не было присуще даже эстетическое восприятие красоты лиц своего пола. С момента пробуждения полового инстинкта он успешно постигал науку гетеросексуальной любви, и, будучи великолепно оснащен физически, достиг в этом направлении вершин мастерства. Таких в обществе женщин называют альфа - самцами. Но странно, сам он скорее пытался фиксировать свой образ настоящего мужчины, нежели повиновался зову своего сексуального естества. Очень многое в этом человеке было обращено к оболочке, к материальному стержню его успешной жизни. И, натолкнувшись на неожиданную преграду, не понимая, не желая понять ее природы, он просто овладел мальчиком, убеждая себя в том, что это временное потемнение рассудка, бзик, блажь… И, взрываясь от неведомой до сей поры смеси самой возвышенной отцовской нежности и нечеловеческой, отдающей во всех мышцах и суставах, низкой похоти, он лишь повторял про себя: «Сейчас все закончится и я уеду… Сейчас я уеду…» Но он вернулся вновь.

Его тянуло испить из этого источника еще раз. Он успокаивал себя мыслью, что после 35 лет многие мужчины, пресыщенные внимание женщин, ищут особенного разнообразия, того, что могут предложить только юноши. Но однажды ночью, когда жена привычно сомкнула губы вокруг основания его вздыбившегося естества, он, обхватив ее голову, мысленно посетовал, что у нее слишком длинные волосы, что шея полна и поката, что язык слишком умел. Он в смятении осознал, что его ладони жаждут в эту минуту ласкать острые ключицы под смугловатой гладкой кожей, сминать ее, впитывать волнующий запах жженого сахара, исходящего от нее. Ему явственно вспомнился тот злополучный вечер на сиротливой загородной трассе под проливным дождем. Он сглотнул слюну, глубоко вдохнул и резко отстранил жену. Пытаясь побороть панику, он вышел на балкон, затянулся сигаретой, глядя вниз через парапет. Внизу, мерцая лакированными боками в лучах одинокого фонаря, стояла его машина. Неприличные воспоминания зароились в его голове, стоило его

Рейтинг: (+108 | -108)